Специфическая лексика, отличающаяся от общепринятой, присутствует практически во всех языках мира. И почти в каждом языке присутствует особый раздел речи, который можно охарактеризовать как блатной жаргон – особые выражения или изменённые значения «гражданских» слов, используемые в уголовной среде. Для современного русского языка эта проблема особенно актуальна: в силу исторических особенностей развития российского общества за последние шестьдесят лет криминальные жаргонизмы активно проникли и закрепились не только в повседневной, но даже и в литературной лексике.
Особый язык – лучшее средство конспирации
Среди филологов нет единого мнения относительно того, какое из понятий французского происхождения, «арго» или «жаргон», лучше употреблять в отношении специфической лексики, используемой в криминальной среде. Дело в том, что в настоящее время трудно установить чёткое разделение между арго и жаргоном. Традиционно считалось, что жаргон - это более узкое понятие, обозначающее особые лексические формы, используемые представителями той или иной профессии. В этом понимании жаргон не имел собственной самостоятельной лингвистической основы, а лишь наделял новыми значениями уже существующие слова и обороты и привносил в повседневную речь утрированные формы иностранных слов, профессиональных терминов и обозначений и так далее.
В то же время арго понималось как более широкое явление – лексика не отдельной профессии, а того или иного социального слоя, образовавшегося в результате особых имущественных условий существования, исторических особенностей, взаимодействия различных этнических групп и так далее. С этой точки зрения блатной жаргон грамотнее было бы обозначать как блатной арго. Однако многие современные учёные отмечают, что область использования жаргонов становится шире, она выходит за рамки профессиональных групп и используется зачастую вне зависимости от сферы деятельности. В настоящее время довольно сложно разделить жаргон и арго, поэтому понятие «блатной жаргон» является адекватным, в том числе, и с научной точки зрения.
Что касается непосредственного содержания блатного жаргона, то эта часть лексики является производной от двух потребностей, присутствующих в криминальной среде. Во-первых, особые слова блатного жаргона необходимы в целях конспирации – если посторонний человек и услышит о чём-то из уст профессионального преступника, он не сможет вынести из этого никакой информации. Следовательно, и не сможет предпринять действий, способных помешать осуществлению планов людей из криминального мира. Во-вторых, для уголовной среды характерна строгая иерархия, разделение людей на чёткие группы, состоящие между собой в отношениях «приказ - подчинение».
Только иерархия и позволяет организовывать и поддерживать деятельность групп, состоящих из людей, не признающих общегражданских законов и норм поведения, склонных к жестокости и анархизму.
Особая лексика содержит в себе чёткое указание, какое место занимает тот или иной человек в преступной иерархии. Вот почему в блатном жаргоне так много, с одной стороны, оскорбительных, с другой, уважительных обозначений и «титулов»: должна быть возможность одним-двумя словами указать человеку, на что он имеет право и что должен выполнять неукоснительно.
Блатной русский язык
Русская криминальная лексика имеет собственное историческое название – феня. Связана она с предшественником современного криминального жаргона, профессиональным языком средневековых русских бродячих торговцев офеней. Торговля в разнос всегда была особым видом деятельности. Успех в нём зависел от предприимчивости торговцев, от их умения воспользоваться обстоятельствами, от способности словчить и получить свою выгоду за счёт покупателя. Для всего этого нужен был язык, непонятный для остальных, находящихся за пределами «корпорации». Так и сложилась феня – лексика, которая за сотни лет сформировала свои словообразования на основе русской морфологии. В XIX столетии, в момент формирования как таковой русской криминальной культуры, она и взяла феню как основу для собственного жаргона. При этом традиционные словообразования и смыслы были существенно разбавлены иностранными элементами. Особенно активно использовались элементы украинского и еврейского происхождения.
До середины XX столетия воровская феня оставалась специфическим жаргоном, слабо влиявшим на разговорную речь и почти не попадавшим в литературный русский язык. Однако в связи с массовыми репрессиями сталинской эпохи в тюрьмах и зонах оказались миллионы людей без уголовного прошлого. Отбывая длительные сроки наказания рядом с матёрыми уголовниками, они поневоле перенимали от них блатной жаргон. К тому же в середине 1950-х годов, после смерти Сталина, была проведена масштабная амнистия заключённых, по которой вместе с осуждёнными по политическим статьям на свободе оказались и сотни тысяч профессиональных преступников.
Блатной жаргон стал частью разговорной речи, а через произведения бывших узников ГУЛАГА он проник и в культурную среду.
Второй волной популярности воровской фени в русском языке стал период второй половины 1980-х – 1990-х годов. В это время наблюдалась криминализация повседневной жизни, преступники стали наглядным примером успеха, в силу этого многие элементы блатной романтики проникли в бытовую культуру. Прежде всего, это была криминальная лексика, так что в настоящее время, чтобы понять речь отдельных субкультурных или профессиональных групп, необходим словарь блатного жаргона.
Какие-то слова стали общеупотребимы и воспринимаются естественно: например, слова «базарить» (то есть вести неконструктивную беседу, заниматься пустой болтовнёй) или «балдеть» (находиться в приподнятом настроении или под воздействием наркотических стимулирующих веществ) понятны практически всем. Другие всё ещё нуждаются в дополнительной расшифровке. Так, не все знают, что на блатном жаргоне «апельсин» это самозваный воровской авторитет, то есть человек, не прошедший всю процедуру испытаний и проверок для «коронации»; «жаргон» это транспортный вокзал; «с ветерком» обозначает способ кражи, при котором в стене того или иного помещения делается пролом; когда «завязывают узелок», то прекращают криминальную жизнь, а когда «завязывают звонок», то убивают сторожевую собаку на месте кражи или ограбления.
Александр Бабицкий
