Марлон Брандо ненавидел то, что его персонаж из «Трамвай-Желание» стал секс-символом
Прежде чем сыграть Вито Корлеоне, полковника Курца и парня, который носил ведра со льдом вместо шляпы, Марлон Брандо стал актером своего поколения благодаря его роли Стэнли Ковальски в «Трамвае-Желание». Брандо играл Ковальски с напряжением, которое редко можно было увидеть в кино прежде, другими словами, половине зрителей пришлось сменить нижнее белье к тому времени, как фильм закончился. Конечно, Ковальски - грубый, высокомерный козел со вспыльчивым характером, который быстро становился ожесточенным, но Брандо сделал его сексуально грубым, высокомерным козлом и так далее.
Конечно, это не только никогда не было намерением Брандо, но от самой мысли, что Ковальски воспринимали как секс-символа, ему становилось нехорошо. Он терпеть не мог этого персонажа. Это тот парень, который послал индейскую женщину отказаться от «Оскара» от его имени, чтобы сделать заявление о расизме в Голливуде. Он был таким же грязным как и все хиппи, и чувствовал себя настолько несвязанным с Ковальски, что при подготовке к съемкам в оригинальной сценической версии «Трамвая», он должен был отмахнуться от своего актерского образования и основывать свою игру на чертах других мачо козлов, которых он знал (и ненавидел).
Таким образом, Брандо сильно раздражали все те трусики, которые метафорически бросали Ковальски. Он видел в нем не столько «сексуального преступника», сколько бесполезный кусок дерьма. Он говорит об этом персонаже так, будто он только что похитил его подружку: «Он обладал тем видом жестокой агрессивности, который я ненавижу». Несмотря на столь сильную неприязнь, Брандо согласился играть его снова в киноверсии «Трамвая», возможно, предположив, что «может быть, на этот раз они все поймут». Вместо этого его номинировали на «Оскар» и превратили его в легенду экрана.
Даже после появления забавного Джаббы Хатта, Брандо все еще не мог стряхнуть с себя (по его словам, необоснованную) репутацию плохого парня, которую он приобрел после роли Стэнли Ковальски. Бедняге пришлось набрать 90 кг, чтобы избавиться от его статуса секс-символа.
Звезда «Звуков музыки» называл их «Звуками гумуса»
Пятьдесят лет и более ста ролей в кино спустя, Кристофер Пламмер по-прежнему известен больше всего за его роль в качестве строгого, но любящего капитана фон Траппа из «Звуков музыки». В этом фильме есть все: пение, танцы и борьба с нацистами (магическая формула). Что еще более важно, он заработал и продолжает зарабатывать непристойные суммы денег, и он вывел Джули Эндрюс и Кристофера Пламмера на небосвод мгновенной и вечной славы Голливуда.
Так что всем нравится этот фильм, но есть один человек, который от этого фильма не в восторге. И это сам Кристофер Пламмер. У него возникли смешанные чувства с самого начала: он хотел сделать мюзикл, и «Звуки музыки», конечно, мюзикл, но он считал, что капитан фон Трапп был невероятным занудой. Он был расстроен ограничениями при исполнении роли такого юморного персонажа, утверждая, что все попытки сделать его более интересным больше напоминали «хлестание дохлой кобылы» - на самом деле, играть лошадь, вероятно, было бы более интересно.
С течением времени презрение Пламмера к этому персонажу, как инфекция, распространилась на остальной фильм. Он назвал его «ужасным, сентиментальным и приторным». Пламмер называет его просто «тот фильм», но иногда он придумывает и более креативные прозвища, например, «Звуки гумуса» и «С/М».
И только годы спустя Пламмер потрудился посмотреть фильм (потому что он был вынужден это сделать) и решил, что на самом деле он был не таким уж плохим... кроме того безвкусного капитана. Потребовалось 45 лет и целая Опра Уинфри, чтобы убедить Пламмер, чтобы присутствовать на первом воссоединении актерского состава в 2010 году, и даже тогда он провел половину времени, критикуя собственную роль, говоря, что она была «недостаточно человечной» и «и вообще была чудовищно ***» (эту часть вырезали из эфира). Предположительно он предпочел бы, чтобы его капитан фон Трапп удил бы рыбу в Альпах в интро, а не Джули Эндрюс. Ну, может быть, они смогут сделать это в неизбежном жестком римейке с Майклом Фассбендером в роли капитана.
Роберт Паттинсон ненавидит «Сумерки» больше, чем вы
Это должно быть первый раз в истории, когда список, включающий Брандо и Коннери, возглавляет Роберт Паттинсон из «Сумерек», но его открытое презрение человека к той роли, которая сделала его знаменитым, настолько забавно, что не могло бы поместиться ни на какое другое место.
Паттинсон начинал как мальчика-волшебник № 17 в фильмах о Гарри Поттере и, вероятно, его звездная карьера ничем не отличалась от карьеры любого другого незначительного актера из «Поттера», если бы он не получил роль вампира Эдварда Каллена в «Сумерках». Тем не менее, еще в 2008 году, Паттинсон даже не пытался скрыть свое мнение об этом персонаже. В интервью журналу Empire, он высмеял его за то, что тот был вековым девственником.
И это было до того, как ему пришлось играть этого парня на протяжении четырех лет. Видимо, не понимая, что нет более быстрого пути к статусу сердцееда, чем прикидываться мрачным козлом, он позднее жаловался, что ему хотелось придушить того, кто придумал ему прозвище R-Patz (он предпочитает более достойный вариант Robz-P) . Что касается тайны своего задумчивого персонажа, кроме как изображать из себя «маниакально-депрессивного чудика, который ненавидит себя», Паттинсон также признался, что все дело в изображении Эдварда заключается в том, чтобы просто быть «слегка страдающим запором и обдолбанным».
Да, но он только начал. Кто-то услужливо собрал компиляцию различных интервью, во время которых Паттинсон весело критиковал фильмы, которые он по идее должен был раскручивать. Наши любимые моменты включают цитаты «Когда я прочитал это, казалось, что эту книгу не нужно было публиковать», тот момент, где он говорит, что Эдвард – жуткий и вообще похож на маньяка-убийцу, и ту часть, где он говорит, что Стефани Майер, автор «Сумерек» - еще более жуткая, потому что она явно влюблена в этот персонаж. Что касается отношений Беллы и Эдварда, он говорит: «Там определенно что-то не так с ней, и вполне очевидно, что-то и со мной не так».
Учитывая, что фильм также породил его обреченные отношения с Кристен Стюарт, можно понять, почему Паттинсона раздражает то, что его, вероятно, что запомнят лишь за сверкание на солнце.
