Политические игры: в народной поддержке не было необходимости
Корреспондент «Юнайтед Пресс» в революционной России Юджин Лайонс так определяет истинное значение Октябрьской революции: «Ленин, Троцкий и их приспешники не свергали монархию в России. Они свергли первое демократическое правительство в русской истории, созданное в результате по-настоящему народной революции в марте 1917 года. Они представляли самое малочисленное из русских радикальных движений... Но это движение презирало большинство и откровенно не доверяло своему народу».
Рабочих можно было просветить об их «роли» после революции; в коммунизм – рай при жизни – их нельзя было заманить, но можно было загнать. Ленин всегда глумился над одержимостью социалистистов «поддержкой среди масс».
«Дайте нам организацию профессиональных революционеров, – говорил Ленин. – И мы перевернем Россию». Но даже социалисты и «профессиональные революционеры» были жестоко обмануты, так как не имели ни малейшего представления об истинной цели, которой они служат.
Им казалось, что они бастуют ради многопартийных Советов, ради свободы, равенства и других благородных целей, которые их вожди считали эмоциональным сором. Устанавливая диктатуру, Ленин осмелился обещать, что государство исчезнет, так как «любая нужда в силе исчезнет», и не в отдаленном будущем, а тотчас же: «Пролетарское государство сейчас же после его победы начнет отмирать, ибо в обществе без классовых противоречий государство не нужно и невозможно. Советская власть есть новый тип государства, в котором нет бюрократии, нет полиции, нет регулярной армии». А также: «Пока есть государство, нет свободы. Когда есть свобода, не будет государства».
Через несколько месяцев после прихода к власти большевики вернули большинство принятых в царской России практик, против которых они выступали, в том числе: преследование на основании политических убеждений, осуждение без суда и следствия, жестокие преследования инакомыслия, смертная казнь для большего количества преступлений, чем в любой другой современной нации.
Остальные меры ужесточения контроля были введены в последующие годы, в том числе: однопартийность (подавление всех других партий), восстановление внутреннего паспорта, государственная монополия на печать и прочее. Мы, конечно, отклонились от основного повествования, но это было необходимо, чтобы проиллюстрировать факт, который скрыт мифом о «Великой октябрьской революции». Дело в том, что Ленин и Троцкий были отправлены в Россию вовсе не за тем, чтобы свергнуть царя-антисемита.
Их задачей был подрыв революционного движения.
Дневник Линкольна Стеффенса
Линкольн Стеффенс – один из самых известных американских писателей и журналистов того времени, придерживающийся левых взглядов, в своем дневнике писал, что революция в России выгодна, прежде всего, финансовым воротилам из Нью-Йорка.
Стеффенс находился на борту корабля Kristianiafjord, когда Троцкий был арестован в Галифаксе. Он тщательно записывал все разговоры с другими пассажирами, которые также направлялись в раздираемую противоречиями Россию. Одним из них был Чарльз Крейн, вице-президент Crane Company. Крейн был сторонником Вудро Вильсона и бывшим председателем финансового комитета Демократической партии.
Он также учредил компанию Westinghouse в России и бывал там не менее двадцати трех раз. Его сын Ричард Крейн был личным ассистентом госсекретаря Роберта Лансинга. Заметки Стеффенса о взглядах его попутчиков очень любопытны: «...Все согласны с тем, что революция в России находится лишь на первом этапе, что она должна развиваться. Крейн и русские радикалы, присутствующие на корабле, считают, что мы должны быть в Петрограде, когда произойдет «повторная революция»».
Именно так. «Повторную революцию» ожидали и планировали. Именно она была конечной целью, а никак не освобождение угнетенных царизмом масс или искоренение антисемитизма.
Если вернуться к утверждению Томпсона, что он просто пытается удержать Россию в войне против Германии, логика фактов говорит против него. Керенский и Временное правительство хотели продолжать войну. Тем не менее, «добродетели» из «Красного Креста» в конце концов встали на поддержку большевиков, которые были против войны.
На это у Томпсона тоже есть отговорка: они якобы видели, что большевики скоро захватят власть, и поддерживать их было просто дальновидным решением. Американцам не нравились
большевики, но они мирились с ними из прагматических соображений – чтобы новые русские власти, кем бы они ни были, продолжали войну с Германией.
К сожалению, все вышло совершенно иначе. У них действительно было влияние на большевиков, но взгляды последних были непоколебимы. Захватив власть в результате октябрьского государственного переворота, большевики сделали именно то, что обещали: заключили мирный договор с Германией и конфисковали частную собственность. Они также начали одну из самых кровопролитных в мире гражданских войн, чтобы устранить оппозицию. Как вы понимаете, члены миссии американского «Красного Креста» были совершенно к этому непричастны.
В этом был виноват Вильсон и другие американские политики, которые, не прислушавшись к рекомендациям Томпсона финансировать большевиков, вынудили их на такие радикальные меры. По крайней мере, таково общепринятое мнение.
На самом деле, победа большевиков в то время была непрочной и неоднозначной, и не было никаких оснований – если не считать поддержки нью-йоркских финансистов – верить, что они станут главной политической силой России. Но даже если допустить, что эти люди были необычайно проницательны и действительно могли предвидеть будущее, некоторые факты противоречат официальной трактовке событий, в частности, заявления самих американцев из миссии «Красного Креста».
Например, в феврале 1918 года Артур Буллард находился в России в качестве главы русского филиала Комитета по общественной информации, который занимался военной пропагандой по поручению правительства США. По долгу службы он не раз встречался с Раймондом Робинсом, и, описывая одну из таких встреч, Баллард писал: «У него [Робинса] была одна или две причины для недовольства – в частности, он считал, что большевиков давно пора признать, что им нужно немедленно помочь, и что если США признает правительство большевиков, «мы получим контроль над избытком ресурсов России и поставим контролирующих сотрудников на всех пограничных пунктах».
